Питер О`Доннел - Единорог
— Но тогда нужна хорошая база где-то неподалеку от места нанесения удара, Принцесса, — сказал наконец Вилли, словно продолжая дискуссию.
Модести кивнула.
— Да, это главное препятствие. Ну и проблема поддержки, разумеется. Хотя это уже не препятствие, а просто большой вопрос. — Модести посмотрела на Тарранта. — Россия, Китай, или и Россия, и Китай?
— Не исключено, — кивнул Таррант. — Они, конечно, воюют друг с другом на идеологическом фронте, но в отдельных вопросах неплохо действуют заодно… — Таррант осекся и вдруг спросил: — Но вы все-таки принимаете эту гипотезу как вероятную?
— Тут, скорее, специалист Вилли, но он пока не видит никаких противоречий.
— Мое начальство придерживается иного мнения. Они с пеной у рта уверяют меня, что подобная операция просто не может быть подготовлена тайком. Слишком велик размах…
— Тоже мне размах, — презрительно перебил его Вилли. — В наши дни один человек с помощью современного вооружения равен танку времен второй мировой. Взять, к примеру, винтовку «стонер» и систему, которую сейчас разработали янки. Шесть видов оружия в одном! Причем все отлично заменяется. Или опять-таки «редай», М79, «аврок»… Кувейт — это клочок земли. Армии настоящей нет. Один батальон хороших солдат с современным оружием и нормальным транспортом — и за двадцать четыре часа дело будет сделано.
— Вы полагаете, это элементарная военная операция? — осведомился Таррант.
— Нет, насчет элементарной я бы не торопился! Тут нужны недели тщательного планирования, серьезная разведка… Надо найти надежных солдат, хорошо их вооружить и поставить во главе крутых командиров. И, главное, надо вовремя их двинуть вперед. Чтобы они оказались, где надо и когда надо со всем необходимым оборудованием.
— Опять мы подходим к проблеме расстояния. Нужна база, причем не слишком удаленная от места операции, — сказала Модеста.
— В наши дни, Принцесса, можно начинать издалека, — задумчиво проговорил Вилли. — Не могу сказать точно, как это устроено в данном случае, но такое вполне реально. — Он вдруг ухмыльнулся и обернулся к Тарранту. — Слушайте, вы можете получить мнение куда более сведущих людей. Я не генерал.
— Я уже говорил с военными экспертами, — сказал Таррант. — Их точка зрения в принципе совпадает с вашей. — Он вспомнил длинные ряды полок в комнате Вилли. Одна из них была заставлена книгами по тактике и стратегии боевых действий, оружию, истории великих сражений. — И неудивительно, — добавил Таррант.
— Вы боитесь fait accomplis[4]? — спросила Модести.
— Да, в наше время это серьезный аргумент. — Таррант неуверенно пожал плечами и добавил: — И еще я боюсь, что у меня сильно разыгралось воображение.
— Это вполне может быть, — кивнула Модести. — Ну, а как насчет прочих факторов?
— Прямо даже не знаю, — пожал плечами Таррант. — Стоит начать строить теорию, как в нее легко втискивается все подряд. Но по сведениям ЦРУ, Солон имел контакты с советским послом в Стамбуле, а Рене Вобуа говорил, что встречался также и с китайским дипломатом в Бейруте. Впрочем, никто пока не придает этому особого значения. Солон пытается зарекомендовать себя в глазах русских и китайцев как законный правитель Кувейта в изгнании, и они могут держать его про запас — на всякий случай.
— Но других причин внезапного исчезновения множества головорезов пока нет, — произнес Вилли.
— Это само по себе любопытно, — сказала Модести, знаком приглашая Тарранта взять себе сигару из шкатулки.
Снова наступила пауза. Таррант раскуривал сигару, ожидая, не появятся ли новые вопросы или замечания. Вскоре он понял, что ждет напрасно. Вилли и Модести сами выжидательно смотрели на него.
— Э… понятно, — промычал он, глядя на кончик сигары. — Просто я подумал, что если кто-то решил заручиться помощью самых лихих мастеров ратного дела, то не исключено, что и ваши имена могли всплыть в их списках…
— Они вербуют разное отребье, а не элиту, сэр Джи, — вежливо поправил его Вилли.
— Это вопрос точки зрения. Я не обсуждаю моральные качества… Просто те, кто вложил деньги в это предприятие, явно не прочь нанять самых опытных, самых хладнокровных профессионалов.
— Может, мы и значимся в каких-то там списках, — отозвалась Модести, — но это ни о чем не говорит. Я никогда не выставлялась на продажу и Вилли тоже — с тех пор как стал работать со мной. А это случилось давно… — Она посмотрела на Тарранта с легким недоумением. — К нам никто не обращался, если вас интересует это… И вряд ли кто-то обратится. Мы, так сказать, птицы другого полета.
— Знаю. — Таррант грустно посмотрел на натюрморт Брака на стене напротив. — Я, право, не могу себе представить, чтобы вы оказались в тех кругах, где бы вам могли сделать такое предложение, и вам совершенно ни к чему прилагать к тому особые усилия… Какой прекрасный Брак!..
Модести промолчала. В комнате стояла тишина, которую нарушало тиканье больших французских часов.
Модести затушила сигарету, устроилась в углу честерфилда, закинув руки за голову. Глаза ее были открыты, но она смотрела невидящим взглядом в какую-то удаленную точку. С истинным, но лишенным каких-либо признаков сексуального влечения удовольствием Таррант любовался очертаниями ее грудей под шелком блузки.
У нее было великолепное тело. Тарранту случилось однажды его увидеть. Внезапно в его памяти замелькали картины прошлого.
Квартира-мастерская художника в Каннах… Нож, пущенный рукой Вилли, просвистел через комнату и вонзился в предплечье бандита… Модести, лежавшая на кушетке со связанными за спиной руками, произнесла одно-единственное слово, помешавшее Вилли метнуть второй нож и отправить бандита к праотцам. Затем Вилли подошел к ней, приподнял, и разрезанный сзади халат упал, обнажив ее до пояса.
Эти эпизоды запечатлелись в памяти Тарранта в цвете, и за это он был весьма благодарен своему сознанию, поскольку, как правило, картины прошлого он помнил лишь в черно-белой гамме. Кроме того, он был также благодарен судьбе или себе, что эпизоды с участием Модести рождали в нем чисто платонические чувства. Вот и сейчас он получал лишь эстетическое удовольствие от игры света и тени на ее лице, от изгибов и выпуклостей ее фигуры.
Вилли Гарвин слегка постучал пальцем по колену Тарранта и поманил к большой стеклянной двери у окна, что вела на террасу. Таррант последовал за Вилли. Тот закурил сигарету и, опершись о каменный парапет, стал разглядывать вечерний Лондон.
— Что происходит? — кротко осведомился Таррант.
— Вы хитрый старый негодяй, сэр Джи, — ухмыльнулся в ответ Вилли Гарвин.
— Уж не знаю, отвечаю ли я всем трех характеристикам сразу, — отозвался Таррант. — Но вы так и не ответили на мой вопрос, Вилли.
— Она работает мозгами, — сказал Вилли. — Запустила их на полные обороты. Такое я видел всего четыре раза. Вы ухитрились нажать какую-то потайную кнопку…
Таррант сделал глубокий вдох и начал считать звезды в созвездии Ориона. С удовольствием отметив, что все они на месте, он перевел взгляд на Вилли. И он, и Модести обладали удивительным даром достойно молчать в обществе, и это свойство доставляло Тарранту особое удовольствие.
Тут его вдруг осенило, и он спросил:
— Как вы полагаете, ваше участие в операции против Габриэля не повредило вам в отношении ваших контактов?
— Нет, — помотал головой Вилли. — Пошел слух, что Модести сама нацелилась на те десять миллионов фунтов, и у нее ничего не вышло только потому, что Габриэль успел ее опередить. Улов обещал быть обильным, и, значит, она вполне могла ради него тряхнуть стариной.
— Это хорошо… А как возник этот слух?
— Мы сами его пустили. Пришлось шепнуть словечко-другое в нужном месте и в нужный момент. А там ком уже покатился…
— Ну, а мое общение с Модести не создает для нее осложнений?
Вилли подумал, потом снова покачал головой.
— Нет, тут все в общем нормально. Мало кто знает, что вы руководите этим вашим хитрым департаментом, и то, что она поддерживает с вами контакты, вряд ли кого-то там испугает. Если она занимается своим старым делом, это даже полезно, если нет, то не имеет никакого значения.
Дверь на террасу открылась, и к ним вышла Модести. Глаза у нее как-то особенно сверкали, и в походке появилась небывалая упругость. Таррант впервые видел ее в том состоянии, которое, зная ее хладнокровие и умение скрывать свои чувства, можно было назвать крайним возбуждением.
— Вилли, — сказала она, кладя свою руку ему на пальцы, сжимавшие перила. — Похоже, все может сработать как надо, если мы, конечно, не будем зевать. Готов попробовать?
— Фиалки и пирог со свининой не задобрили Мелани, — отозвался он, — так что сейчас я как бы не у дел. Только вот что важно: если кто-то и нанимает профессионалов, это ведь может быстро кончиться.
— Да, тут, конечно, есть проблемы, но, если поторопиться, мы можем выйти на нужную орбиту. И мы могли бы постараться поработать с той идеей, которую ты излагал мне на прошлой неделе. Появляется и исчезает.
